COVID-19 и рак: что происходит?
Как лечить онкозаболевания в условиях пандемии коронавируса.
Как лечиться онкологическим пациентам в условиях пандемии коронавируса, объясняет онколог, гематолог, кандидат медицинских наук Михаил Ласков.
С ростом количества случаев COVID-19 в России достаточно серьезно встает вопрос о том, как лечиться нашим онкологическим пациентам, получающим химиотерапию и другие виды лечения. Я тут не буду говорить о сложной эпидемиологической ситуации в государственных и частных клиниках, все примерно в одной ситуации. Москвичам стало сложнее лечиться по ОМС в частных клиниках, а иногородним — получать платные медицинские услуги, все это, конечно же, никуда не делось. Сейчас я хочу немного поговорить о самом подходе к лечению онкологических пациентов в условиях COVID-19, карантина, сложностей с перемещением и других ограничений. Итак:
1. Мы знаем, что COVID-19 представляет бóльшую угрозу для онкологических пациентов, об этом уже опубликованы работы.
2. В связи с закрытием границ и уходом с рынка (еще до пандемии) ряда импортных препаратов лечиться даже за деньги стало весьма сложно и не всегда есть выбор оптимальных с нашей точки зрения препаратов.
3. Объективно все силы государственной системы здравоохранения направлены сейчас не на онкологию.
4. Частные медицинские организации также страдают от дефицита средств индивидуальной защиты, заболеваемости персонала COVID-19, карантинных мер, финансовых трудностей, связанных с падением планового потока пациентов в смежных специальностях, оплатами по счетам и кредитам, и озабочены проблемами сохранения кадров и своих организаций.
5. В целом будет резко нарастать дефицит кадров, в том числе и в онкологии, персонал болеет (его количество уменьшается), а больных становится все больше в связи с пандемией. Это касается, кстати, не только онкологов, но и всех других смежных специалистов (лучевых диагностов, лучевых терапевтов, хирургов и др.), а также среднего, младшего и немедицинского персонала в медицинских организациях.
Это было про сложившиеся условия.
Теперь немного про особенности лечения, о подходе к лечению онкологических заболеваний во время пандемии.
6. Угроза от медленно текущих онкологических заболеваний с хорошим прогнозом может быть меньше, чем от пандемии. Например, маленький неагрессивный рак щитовидной железы у пожилого человека, особенно который не может получить операцию в условиях незагруженного частного стационара, а должен много времени проводить в очередях за направлениями. Такому пациенту можно просто подождать, даже несколько месяцев, когда пандемия стихнет.
7. У пациентов с онкологическим диагнозом + COVID-19 плановое противоопухолевое лечение откладывается до момента, когда симптомы проходят, и двух отрицательных тестов на COVID в течение 48 часов.
8. Лишнего контакта с системой надо избегать. Не надо лишний раз делать онкомаркеры, ПЭТ-КТ, гастро-колоноскопии и другие манипуляции, без которых можно обойтись. Пример: не надо делать маммографию каждые 3 месяца после успешного завершения лечения рака молочной железы или УЗИ каждые 3 месяца после операции по поводу рака кишечника. Делать надо только то, без чего действительно нельзя обойтись. Диспансеризации, скрининги — всему этому сейчас не время.
9. Надо ли всем онкологическим больным поголовно тестироваться на COVID-19. Конечно же нет, рисков от этого больше, чем пользы (в т.ч. заразиться тем же ковидом). Тест надо делать только тем, у кого симптомы (не буду их перечислять, о них и так из каждого утюга).
10. Некоторые виды терапии могут быть модифицированы, чтобы свести к минимуму контакт с системой. Например, протокол лучевой терапии может укорачиваться по сравнению с обычным (так называемая гипофракцинация), курсы химиотерапии могут при возможности быть выбраны таблеточные или 2-3-часовые, а не 2-суточные (например, XELOX вместо FOLFOX при колоректальном раке).
11. Некоторые виды терапии, польза от которых не велика, можно и совсем отменить, например иной рак простаты или фолликулярную лимфому можно вообще не лечить без ухудшения прогноза, а послеоперационную химию для 2-й и даже 3-й стадии определенных видов рака молочной железы можно в таких условиях иногда и не проводить, соотношение риск/польза может быть в пользу отмены лечения в таких ситуациях.
12. Поддерживающая терапия может сыграть роль в увеличении безопасности наших пациентов. Например, колоние-стимулирующие факторы (например, филграстим), которые мы раньше делали только при высоком риске падения показателей крови при химиотерапии, теперь можно делать даже при среднем риске, лучше не допустить падения показателей, чем ехать в клинику для переливания или внутривенных антибиотиков на осложнения. Другой частый пример: при метастазах в костях можно делать золендроновую кислоту капельно в дневном стационаре, а можно пить бисфосфонаты в таблетках или делать подкожные уколы деносумаба. Нет нужды объяснять, что последние 2 опции (особенно последняя) предпочтительнее.
13. Как защитить себя, если все же приходится посещать клинику. Не говорю о том, что если позволяют финансы, то лучше купить себе отсутствие очередей и многоместных палат, это и так очевидно (я, конечно же, не про коррупцию, а про платные медицинские услуги). В любом случае самые действенные меры — это безопасная дистанция и мытье и обработка антисептиком рук (об этом очень много сказано, повторяться не буду). Следует ли носить бессимптомным и COVID-пациентам маски, вопрос пока открытый. Если и носить, то обыкновенные маски, а не медицинские респираторы. Тут рекомендации не отличаются для онкологических пациентов и всех прочих.
Вот, наверное, далеко не полный список рекомендаций и лайфхаков, но самое главное — все эти сложные решения надо принимать не самостоятельно, а проконсультировавшись со своим онкологом, и консультации эти должны быть по возможности удаленными. Мы же в Клинике доктора Ласкова (амбулаторная онкология и гематология) с Александром Аболмасовым, Анатолием Блощиненко, Софией Михайлиной, Юлией Перфиловой и другими (голосом Володарского) продолжаем работать для вас, кто наяву, а кто и из карантина. Стараемся уберечь вас, уберечься сами и пережить все это с минимальными потерями.
Источник
С ростом количества случаев COVID-19 в России достаточно серьезно встает вопрос о том, как лечиться нашим онкологическим пациентам, получающим химиотерапию и другие виды лечения. Я тут не буду говорить о сложной эпидемиологической ситуации в государственных и частных клиниках, все примерно в одной ситуации. Москвичам стало сложнее лечиться по ОМС в частных клиниках, а иногородним — получать платные медицинские услуги, все это, конечно же, никуда не делось. Сейчас я хочу немного поговорить о самом подходе к лечению онкологических пациентов в условиях COVID-19, карантина, сложностей с перемещением и других ограничений. Итак:
1. Мы знаем, что COVID-19 представляет бóльшую угрозу для онкологических пациентов, об этом уже опубликованы работы.
2. В связи с закрытием границ и уходом с рынка (еще до пандемии) ряда импортных препаратов лечиться даже за деньги стало весьма сложно и не всегда есть выбор оптимальных с нашей точки зрения препаратов.
3. Объективно все силы государственной системы здравоохранения направлены сейчас не на онкологию.
4. Частные медицинские организации также страдают от дефицита средств индивидуальной защиты, заболеваемости персонала COVID-19, карантинных мер, финансовых трудностей, связанных с падением планового потока пациентов в смежных специальностях, оплатами по счетам и кредитам, и озабочены проблемами сохранения кадров и своих организаций.
5. В целом будет резко нарастать дефицит кадров, в том числе и в онкологии, персонал болеет (его количество уменьшается), а больных становится все больше в связи с пандемией. Это касается, кстати, не только онкологов, но и всех других смежных специалистов (лучевых диагностов, лучевых терапевтов, хирургов и др.), а также среднего, младшего и немедицинского персонала в медицинских организациях.
Это было про сложившиеся условия.
Теперь немного про особенности лечения, о подходе к лечению онкологических заболеваний во время пандемии.
6. Угроза от медленно текущих онкологических заболеваний с хорошим прогнозом может быть меньше, чем от пандемии. Например, маленький неагрессивный рак щитовидной железы у пожилого человека, особенно который не может получить операцию в условиях незагруженного частного стационара, а должен много времени проводить в очередях за направлениями. Такому пациенту можно просто подождать, даже несколько месяцев, когда пандемия стихнет.
7. У пациентов с онкологическим диагнозом + COVID-19 плановое противоопухолевое лечение откладывается до момента, когда симптомы проходят, и двух отрицательных тестов на COVID в течение 48 часов.
8. Лишнего контакта с системой надо избегать. Не надо лишний раз делать онкомаркеры, ПЭТ-КТ, гастро-колоноскопии и другие манипуляции, без которых можно обойтись. Пример: не надо делать маммографию каждые 3 месяца после успешного завершения лечения рака молочной железы или УЗИ каждые 3 месяца после операции по поводу рака кишечника. Делать надо только то, без чего действительно нельзя обойтись. Диспансеризации, скрининги — всему этому сейчас не время.
9. Надо ли всем онкологическим больным поголовно тестироваться на COVID-19. Конечно же нет, рисков от этого больше, чем пользы (в т.ч. заразиться тем же ковидом). Тест надо делать только тем, у кого симптомы (не буду их перечислять, о них и так из каждого утюга).
10. Некоторые виды терапии могут быть модифицированы, чтобы свести к минимуму контакт с системой. Например, протокол лучевой терапии может укорачиваться по сравнению с обычным (так называемая гипофракцинация), курсы химиотерапии могут при возможности быть выбраны таблеточные или 2-3-часовые, а не 2-суточные (например, XELOX вместо FOLFOX при колоректальном раке).
11. Некоторые виды терапии, польза от которых не велика, можно и совсем отменить, например иной рак простаты или фолликулярную лимфому можно вообще не лечить без ухудшения прогноза, а послеоперационную химию для 2-й и даже 3-й стадии определенных видов рака молочной железы можно в таких условиях иногда и не проводить, соотношение риск/польза может быть в пользу отмены лечения в таких ситуациях.
12. Поддерживающая терапия может сыграть роль в увеличении безопасности наших пациентов. Например, колоние-стимулирующие факторы (например, филграстим), которые мы раньше делали только при высоком риске падения показателей крови при химиотерапии, теперь можно делать даже при среднем риске, лучше не допустить падения показателей, чем ехать в клинику для переливания или внутривенных антибиотиков на осложнения. Другой частый пример: при метастазах в костях можно делать золендроновую кислоту капельно в дневном стационаре, а можно пить бисфосфонаты в таблетках или делать подкожные уколы деносумаба. Нет нужды объяснять, что последние 2 опции (особенно последняя) предпочтительнее.
13. Как защитить себя, если все же приходится посещать клинику. Не говорю о том, что если позволяют финансы, то лучше купить себе отсутствие очередей и многоместных палат, это и так очевидно (я, конечно же, не про коррупцию, а про платные медицинские услуги). В любом случае самые действенные меры — это безопасная дистанция и мытье и обработка антисептиком рук (об этом очень много сказано, повторяться не буду). Следует ли носить бессимптомным и COVID-пациентам маски, вопрос пока открытый. Если и носить, то обыкновенные маски, а не медицинские респираторы. Тут рекомендации не отличаются для онкологических пациентов и всех прочих.
Вот, наверное, далеко не полный список рекомендаций и лайфхаков, но самое главное — все эти сложные решения надо принимать не самостоятельно, а проконсультировавшись со своим онкологом, и консультации эти должны быть по возможности удаленными. Мы же в Клинике доктора Ласкова (амбулаторная онкология и гематология) с Александром Аболмасовым, Анатолием Блощиненко, Софией Михайлиной, Юлией Перфиловой и другими (голосом Володарского) продолжаем работать для вас, кто наяву, а кто и из карантина. Стараемся уберечь вас, уберечься сами и пережить все это с минимальными потерями.
Источник
